Газета "Московский комсомолец"
Счастье Хоттабыча
Интервью с Владимиром Толоконниковым и Петром Точилиным
Мария Давтян
Владимир Толоконников: “Я хотел сыграть мужика, который интересуется пивом, женщинами и хулиганит”
Что может быть общего между всем известным Шариковым из “Собачьего сердца” Владимиром Толоконниковым и дебютантом в большом кино, молодым режиссером Петром Точилиным? Начать с того, что они — полные противоположности друг другу: длинный и короткий, один снимает фильм про интернет-чудеса, другой и понятия не имеет о том, что такое виртуальная реальность. Однако они встретились — на съемочной площадке интернет-комедии “Хоттабыч”, о чем и рассказали “МК” накануне выхода фильма в прокат, который начинается 10 августа.
— Владимир Алексеевич, говорят, Петр Точилин уговаривал вас сняться в этом фильме, я права?
Владимир Толоконников: — И правы, и не правы. Тут была растянутая история: летом мне предложили сделать вариант проб, что я и сделал у себя в саду. И как бабушка на душу положила сыграл. Наверное, это было смешно, но, во всяком случае, не то, что хотел Петя…
Петр Точилин: — Хорошо по-актерски, но не тот образ, который мне был нужен.
В.Т.: — А я играл так, как я понимал. А главное, у себя саду — там же красиво, розы…
— Да, у вас же дом в Алма-Ате…
В.Т.: — Да, пять лет строил его. Чуть-чуть заработаю — построю, еще чуть-чуть заработаю — еще построю. Жена под конец рабочих выгоняла — дайте пожить! Я вообще помещик, у меня есть десять соток в городе! Ни у кого в городе нет, а у меня есть. Так получилось. Надина семья — жены моей — всегда имела этот участок. Потом вокруг строили, строили и все застроили, а наш участок остался, куда его государство заберет? Никуда.
— Так что с пробами…
В.Т.: — Сняли, отправили — и тишина. Я еду на гастроли в Караганду, и вдруг Петя объявляется. Он изъявил желание приехать в Караганду. Значит, хотел меня помучить — достал он с этими пробами. И заодно отмазать для съемок у главного режиссера театра. Видимо, я ему нравился как актер, но он все время сомневался. А я в поезде простудился: у меня хронический бронхит — и просто дышать не мог. Меня с вокзала везут не в гостиницу, а в поликлинику, и мой спектакль “Семейный портрет с посторонним” открывает гастроли. В общем, сыграл я спектакль, не помню как. Петя сказал, что понравилось. А потом уже, по окончании гастролей, прилетаю в Москву и тут же должен начать сниматься. И сразу на крышу 9-го этажа, финальная сцена. А там ветер. И меня сразу там надуло. После этого пауза была, уехал домой, чуть-чуть подышал там…
— Но Петя, выходит, вас уговорил, в конце концов?
В.Т.: — Да, уговорил, потому что эта роль стоит свеч.
— Петя, а ваша версия?
П.Т.: — У меня немножко другая.
— Но вы ведь здорово выпили крови у Владимира Алексеевича… Говорят еще, что вы сценарий три года переписывали, поскольку Сельянов (продюсер, руководитель кинокомпании “СТВ”, выпустившей “Хоттабыча”) не хотел его принимать, это правда?
П.Т.: — Не совсем так. Книга Кладо трудно поддается экранизации, этот сценарий сложился тогда, когда я придумал Шайтаныча и выстроил свою историю. Мало того, за это время я написал еще два полноценных сценария на эту тему, тоже самостоятельные истории, которые, возможно, когда-нибудь будут реализованы. А что касается Толоконникова в роли Хоттабыча… Кровь у Владимира Алексеевича я пил не просто так, а для того, чтобы воплотить задуманный образ.
В.Т.: — Благодаря Пете я ушел от старика.
П.Т.: — Я не хотел, чтобы это был Хоттабыч из советского фильма — восточный блеющий сказочный старичок. Я хотел, чтобы был очень органичный, живой, настоящий, нормальный человек. Ну, так и получилось, в общем.
В.Т.: — Но, я вам скажу, мучитель он. Он все время что-то ищет, все время чем-то недоволен…
— А как вы находили общий язык на площадке, поколения разные, да и не каждый молодой разберется во всех перипетиях сюжета — Интернет, генная инженерия и все такое…
В.Т.: — Совершенно верно. Поэтому, когда я получил сценарий, сразу обратился к своим детям. И мне младший говорит: “Пап, ну что ты не врубаешься, тут же все просто”. Он прочел сценарий целиком и сказал: “Клевый, снимайся”. И я начал его спрашивать, а что это, а что то. Он объяснял мне каждое слово. А еще тот советский старик Хоттабыч надо мной нависал. На площадке меня всячески тянуло на него, невольно хотелось использовать черты его образа, а Петя все время его убирал. Нашей задачей было не повторить старый фильм, а сделать своего Хоттабыча. Мужика, который и пиво пьет, и женщинами интересуется, и похулиганить любит, — нормального человека, в общем.
Мне важно было в фильме, чтобы одна из сцен была очень добрая и человечная. Петя, не томи, скажи, получилась эта сцена на пустыре?
П.Т.: — Получилась.
— Петя, но все-таки откуда такой сюжет взялся?
П.Т.: — Точкой отсчета можно считать книгу Сергея Кладо “Медный кувшин старика Хоттабыча”. Эта книга меня зацепила, и я взялся за сценарий. Но в процессе написания появлялись новые события, сюжетные линии, персонажи. В итоге фильм настолько далеко ушел от книги, что превратился в самостоятельную историю. У меня, например, появился такой ключевой персонаж, как Шайтаныч — антипод Хоттабыча… В сценарии отталкивались от двух произведений — “Старика Хоттабыча” Лагина и “Медного кувшина” Кладо. Так что, видите, истории про джиннов каждый автор хочет по-своему рассказать, и получаются самостоятельные произведения. А если говорить о советском старике Хоттабыче… Не могу сказать, что я в детстве был фанатом этой сказки. Вообще в детстве у меня к тому, что я читал и смотрел, подход был такой — я хотел переделать по-своему… Чего, наконец, и добился. Потому что мне всегда казалось, что можно сделать иначе, интереснее. А книга Кладо привлекла тем, что тема Интернета мне близка, и тем, что здесь встречаются древний джинн, просидевший в кувшине три тысячи лет, и современный парень. Такой контраст.
— Получается та же самая проблема отцов и детей?
П.Т.: — Да, так и выходит.
— А что же вы знаете о том, какие были люди три тысячи лет назад?
П.Т.: — Ну, приблизительно могу представить. И этого в нашем случае достаточно. Нам было интересно показать то, что сейчас происходит.
— Вообще, тяжело быть молодым? Снимать не дают, и режиссер так и остается вечно молодым, снимая свой дебют в сорок лет, допустим?
П.Т.: — Ну да. Но у меня еще время есть, чтобы побыть молодым.
— Как соблазнили Сельянова?
П.Т.: — Вообще я для Сельянова делал уже одну картину “Употребить до”, это был черно-белый немой фильм, арт-проект, не предназначенный для широкой публики. И так получилось, что “Хоттабыча” я собирался делать на другой студии, но там все не складывалось, и в итоге я пришел к Сельянову.
— Вы еще долго искали главных персонажей…
П.Т.: — Да, и с этим еще связано то, что с Владимиром Алексеевичем у нас не сразу все складывалось. Потому что после тех проб в саду он мне звонил и спрашивал: “Ну?” Я ему ничего не мог ответить, потому что остальных главных героев не было. Мне нужно было, чтоб так называемый актерский ансамбль сложился, поэтому Гена должен был сочетаться с Хоттабычем. А такого Гену, который бы соответствовал Толоконникову, я долго не мог найти.
— Так сложно найти в Москве молодых актера и актрису?
П.Т.: — Да, вузов много, у нас был гигантский кастинг, он длился несколько месяцев, через нас прошли почти все молодые московские и даже питерские актеры. Нам попадались хорошие молодые актеры, но они не подходили нам типажно. Потому что главный герой — хакер, и нам не хотелось делать его ни клишированным очкастым парнем, ни красавцем из рекламы. А попадались именно такие. У нас все-таки комедия не американская, мы хотели избежать штампов. Я нашел — причем обоих сразу — совершенно случайно. Его в Литве, а ее в Латвии, придя в одно из московских актерских агентств.
— Владимир Алексеевич, а вам как с молодыми актерами было на площадке?
В.Т.: — Честно говоря, первый день съемок я видел человека очень необычного. В моем воображении был другой Гена. Когда я начал с ним общаться (первые две-три реплики), парень оказался очень способным, он волокет в юморе…
— Этих слов вы у него набрались?
В.Т.: — Да! Петя не искал повторов, уходил от стереотипов. И от моего амплуа он хотел уйти — потому и бороду приклеил, и побрил налысо. Хотя все равно на улице узнавали. А вот ребята были совсем другие.
П.Т.: — Да, я не хотел брать известных актеров на роли Гены и Энни. А в случае с Толоконниковым борода и лысая голова перетягивают внимание на глаза. И наш Хоттабыч работает больше глазами, взглядом, и благодаря этому акцент был смещен в нужную мне сторону. Хотя, конечно, его органику я использовал. И в каких-то сценах старался, чтобы он поменьше играл и побольше был самим собой, в каких-то — наоборот. Для этого мне нужен был актер сильный.
— А вы тираните актеров на площадке?
П.Т.: — Тираню я вообще всех.
— Правда, что режиссер любит своих актеров?
В.Т.: — Он полчаса любит, полчаса ненавидит. Петя вообще странная фигура. Он сидит в своей скорлупе, и не поймешь, любит он, не любит. Вот что он сейчас сказал про глаза, для меня открытие. Мне это очень приятно слышать, потому что в кино все можно сделать, кроме умных глаз.